Завтра Новый год...
 Даже уже сегодня...
 Щелкают в тишине клавиши клавиатуры под пальцами сына... где-то празднует Новый год с коллегами дочка... ровно дышит рядом спящий муж. Ночь.
 Остывает на лоджии холодец, сварены овощи для оливье..... ждут в машине мужа завтрашнего дня конфеты...
 Елка уже наряжена и переливается огоньками. И даже подарки уже лежат  под елкой.

 Каким был этот год? Не знаю, год -дезориентация, год - ожидание, год - тревога... впервые за много лет моя трудовая книжка лежит дома и меня это мало волнует. Я пока не знаю что предложит мне этот мир... мне больше не нужны платья на корпоратив. Но у меня есть коллектив, где я пытаюсь работать. Я взялась за то, чего боялась всю жизнь. Может  пора перестать? Я устала бояться. Я не знаю, что я буду делать в следующем году.

 Я обреченно устала от сходящего с ума мира, где все так же падают самолеты, черные полосы оборачиваются белыми и наоборот...

 Но другого мира и другого времени у меня нет.

 Год новый, здравствуй, входи, я разделю с тобой этот шаг.

Все любят хлеб

Когда я вырасту.... ну когда-нибудь... не знаю когда, но я буду прекрасной сильной белой лошадью с длинной серебряной гривой и глубокими фиолетовыми глазами. Я буду бежать, бежать, бежать  быстро как ветер, так быстро, что поле под моими ногами сольется в серо-зеленые полосы, смажется и растворится в скорости реальность  и в груди начнет распускаться страстный горячий цветок, с каждым упругим ударом копыт о землю, с каждым взлетом и парением над землей,. Бешеной дробью копыт, свистящим упругим ветром... та-дамммм! Та-дамммм! И - оттолкнувшись копытами от земли - мощно и ликующе - я распахну крылья и взметнусь в небо птицей. Серебряной птицей, легкой и изящной с острым клювом и блестящими перьями, выше.... выше... бьет в закрытые глаза ослепительное солнце, обжигает неистовый ветер и я лечу. Скорость, ветер, свобода, ликующая песня сердца...Пою и звеню  тишиной - молча, но оглушительно....
 Я никогда не думала, что вырасту просто женщиной...женщиной с непослушными пушистыми волосами, вечно поломанными ногтями, очками на носу и кастрюлей супа на плите.
 Я зашнуровываю ботинки , натягиваю на голову шапку, застегиваю повыше воротник куртки и иду за хлебом,...
 За дверью подъезда ветер с разбегу бросается мне в лицо и я , вздрогнув, зажмуриваюсь. В закрытые глаза бьет ослепительное солнце, обжигает лицо зимний ветер... где-то в глубине, вспышкой, между двумя ударами сердца, вскидывает голову белая лошадь, вскрикивает серебряная птица...
 Я открываю глаза, и иду за хлебом.
 Когда-нибудь я стану стремительной белой лошадью...
 Когда-нибудь я буду взметнувшейся серебряной птицей...
 Не сегодня.
 Сегодня я иду за хлебом.

 Ведь все любят хлеб.

Вторая жизнь стула

Жил у нас не так давно кролик. Страшный скажу  я вам зверь, несмотря на внешнюю няшность и безобидность. И был  у нас балконный стул, до которого зверь добрался.
 Выглядеть стул стал так

 Это еще не самая разрушительная стадия, впоследствии стул был практически добит. ТОчно помню, что фотографировала его до переделки, но стеснительный стул попался, фотку запрятал.
 После того, как кролик совершил побег на радугу, стул можно было или выбросить или реанимировать.
 Состояние его было таково, что никакие переделки не страшны и я взялась за кисточки-краски-салфетки.
 Итак, новый стул

 

 Теперь он живет у дочки в комнате. На балкон что-то пока не хочет.

Рюкзак в шапке

 Бродя по рукодельным блогам наткнулась как-то на симпатичный рюкзак, вместо клапана которого была шапка. Ну это я так подумала, что шапка. На самом деле шапка просто лежала на рюкзаке. Но меня ж уже заклинило на этой идее.
 Вот так - из невнимательно посмотренного фото и родился этот рюкзачок. Очень зимний.

Домики.

 Сегодня я принесла домики. Разные. Строю городок. Хотя... не, скорее хуторок.
 Домики из бутылок.

  И давнее мое желание - чайный домик.

Очередной клубочек

 Очередной клуюочек был прихвачен мною при покупке пряжи для гривы пони. "А этот зачем?" - удивленно спросил сын.
 А низачем. Дешовый был.
 Вышло из него вот что - не очень фотогеничное и наверное еще будет дорабатываться. А может и нет.
Итак, Собак. Очень нефотогеничный.  Пестрый беспородный, но бабушка когда-то согрешила с эрделем.

Франкенштейн не получился...

 Остались кусочки от пони. Синие. Выбросить жалко. Выкройка строилась на глазок - хотелось немножко несуразного непропорционального мишку. Сшитый мишка оказался настолько ужасен, просто Фпранкенштейн. Пришлось на глазок переделать - тут отрезать, там пришить. После тонировки оказалось, что нету глазок и две недели несуразный мишка валялся у меня на корзине, таращась в пустоту темными провалами глазниц. Бррр. А одежды я ему перемерила кучу.
 Но в конце концов - что-то получилось. Несуразное, но далекое от задумки

Коробочки-коробочки

 Коробочки. много коробочек. Меня пробило на коробочки и баночки.

Волшебство

 Ой, как же мне нравится, что у меня есть нескучная дочь! Нескучная дочь - это не только три ведра валерьянки на ночь, но и кусочек волшебства. Именно дочке обязана я поездкой в эти выходные.
 А еще так здорово, когда у мужа новая машина и он горит нетерпением испытать ее на межгородской трассе.
 А еще -случайные знакомые, которые умеют выхватывать из разговора маленькие возможности, а потом звонить и напоминать о них.
 Именно так - из случайностей, разведанностей и желаний выросла наша семейная поездка.
 А ездили мы в кукольный театр! В Томск. За 250 км. Зачем, спрашивается, ехать в кукольный театр в Томск, если в собственном городе их не один?
 Потому что в театре, куда мы поехали живет душа и волшебство.

 Мы точно туда идем? - спрашивали мы дочку, спускаясь куда-то в частный сектор по скользкой от свежего снега горке. Туда! Туда! - уверенно отвечала дочка. А папа нас найдет? Найдет, я его приведу! И убежала отрывать папу от его сокровища, которому он наливал воду в бачок омывателя.

 А мы остались разглядывать деревянный дом под хмурым осенним небом. Дом притаился на маленькой улочке, повернувшись к нам глухим, безоконным боком. Холодно, дверь манит в тепло. Беремся за ручку и попадаем в маленькую прихожую, плечики для одежды из веток,  встречает нас кукла - бабушка. Кукла вяжет и болтает, приглашая идти дальше.
 А дальше мы попадаем в зрительный зал - пять рядов скамеек, галерея, маленькая сцена, камин в углу топится дровами, горит живой огонь, наполняет теплом и уютом высокое деревянное строение. На галерее, на стенах - куклы. Двигаются, разговаривают. Каждая о своем. Деревянное строение, куклы на стенах, живой огонь в камине, неяркий свет, гул голосов, дробный топот детских ног по ступенькам и галереям... Все настолько необычно, так по-домашнему и в то же время так ... я даже не могу подобрать слово... как будто ты сегодня и не сегодня, как будто ты немножко вчера. Как будто этот дом стоял тут давно-давно, еще с тех времен, когда  не клеили на стены обои, топили зимой  печи мерзлыми заиндевевшими дровами и набирали воду в колодце во дворе. Как будто здесь в углу до сих пор ворчит домовой и подметает после посетителей дощатый пол...  Как будто этот дом - грань между мирами. Там, за дверью, город, промозглая осень и ищущие парковки машины, а здесь... здесь все по другому. Волшебно.
 И представление волшебное - голос, книга, куклы... Нет, это можно только смотреть, как описать не знаю.
 Только вокруг меня на полчаса замерли в жадном внимании очарованные взрослые люди. Дети тоже, но мне показалось - именно взрослые на полчаса стали детьми.

  

Дружба! Успеть вовремя.

 Не говорите ли вы себе иногда о чем - нибудь - о, это я еще успею. Ничего страшного, потерпит, все сделаем. К чему торопиться, время есть...
 А потом бац - и все меняется. Собирался на пляж все лето - лето раз и закончилось. Берег отпадное платье для особого случая, а случай не представился. Все собирался купить игрушку ребенку а ребенок раз - и вырос. И ты остался с возможностями, которые уже никому не нужны...

 Немножко грустно?

 У детей иногда бывают увлечения - легкие, здесь и сейчас. Нужно только успеть. Я спешу и поэтому сшила пони в подарок своему ребенку. И ничего, что они уже большие.

 Итак, Рэмблдэш. Флис, пряжа, проволочный каркас.

Очень зверская компания.

 Лишние блюдца. Знакомая проблема, когда чашки разбились, а блюдца остались? поскольку я отличаюсь редкостной ловкостью в обращении с посудой, блюдца у меня постоянно остаются лишними. Неприкаянными такими блюдечками. А на даче у меня есть лестница, навершие которой - медведь. Вот к медведю в компанию отправились лишние блюдца, накопившиеся у меня дома. А тарелки к ним я купила со скидкой магазине. Поскольку медведь уже был - в компанию к нему всяческое зверье.
 Очень зверская компания. Жаль, но фотоаппарат меня подводит изрядно. Видимо, пора копить на новый...

Вторая жизнь часов

 У моей свекрови на кухне жили часы. Жили себе, ходили-ходили и вдруг упали. Ну так случается иногда с теми, кто ходит, не правда ли? И вот они упали. Сильно. Славно тикать и исправно показывать время они при этом не перестали. Но вот корпус был безнадежен.

 Здесь уже нет  стрелок, они были белые.
 У меня нашлась подходящая разделочная досочка. Круглая, практически новая. Не обошлось без помощи мужа - фрезером он выбрал паз под механизм, иначе доска была слишком толстая и нельзя было бы поставить стрелки. Цифры распечатала покрупнее, чтобы свекрови видно было. Стрелки тоже пришлось перекрасить в контрастный черный. Часы снова будут показывать время на кухне в новом наряде.

Дороги 3. Проселочные дороги 2.

 Как я уже сказала - для меня проселочные дороги - это туземцы. Я уже поделилась своими впечатлениями от любимых проселочных дорог. Но есть и другие. Наверное они тоже рождались так же, как и те, чье имя Золотой Карась или Груздяной Колок. И были бы так же бесхитростны и некровожадны, если бы однажды к ним не пришли жесткие и безжалостные покорители. Трактора, комбайны, тяжелые грузовики и забитые людьми автобусы. Если бы тяжелыми колесами не содрали траву и нежное земляное покрытие, они так и вились бы между полями, легкие и беззаботные собиратели-кочевники, смешливые и пахнущие цветами. Но на свою беду имя им, наверное, оказалось что-то вроде Пшеничное Поле, или Ферма, или Там Надо Вспахать, или Здесь Короче К Райцентру. И все. Капец их природной аутентичности. Никто не даст им уснуть зимой и неспешно оттаивая- подсыхая проснуться весной, или сопя и хныкая отлежаться в осенней хмари. Их будут давить, раскатывать в колеи, накатывать кучу шрамов, бездонных ям, иногда их усмиряют грейдером, но ненадолго... Их бесконечно насилуют, с равнодушием рабовладельца жалея лишний раз облагородить их щебнем, водоотводами, гравием и надежными мостиками. Зачем, это ж так, пыль, раб колес, терпи... К чему лишние расходы, вытерпят. Все вытерпят... И такие дороги ожесточаются и начинают мстить. Они выжидают, заманивают вроде гостеприимным началом, но потом.... ооо.... потом единственное, чего хочется - выбраться оттуда с наименьшими потерями. Такие дороги пахнут опасным дождем, глиной и пылью, они пахнут выхлопными газами от надрывающихся моторов. Из звук - это сбитое дыхание, звук скрежещущей о днище машины земли и натужного воя мотора. Их ощущение - злость, страх и невыполнимое, но такое отчаянное желание приподнять машину над дорогой. И тогда я сижу на месте пассажира и, судорожно вцепившись в сиденье думаю - ну, милая, ну еще чуть-чуть, ну пожалуйста, я тебе куплю все, что ты хочешь, я тебя бархатной подушечкой отполирую, я тебе колесики зубной щеткой отчищу, ну, пожалуйста! И машина, дрожа, вихляясь и натужно воя пробирается вперед. И я думаю о ней как о большом усталом существе, которое так хочется поберечь и приласкать, но - все равно заставить пройти, унести нас куда-нибудь под суровую защиту трассы или спрятаться у гостеприимных полевых грунтовок. Ожесточившись, эти дороги играют вне правил честного боя. Они отступают перед тяжелыми тракторами, которые изуродовали их души, но, сознавая свою слабость и не в силах сдержать мстительность ждут тех, кто послабее. Ждут легковые машинки с низким клиренсом и издеваются над ними как только могут. Их союзники - дожди и ранние оттепели, снег и грунтовые воды, их безраздельное время победы - дождливая ночь. И мы стараемся проскочить их пока союзников рядом нет - посуху, посветлу...
 Мы - люди - сами сделали их такими. Мы живем на одной земле. Мы не можем не пересекаться - они с нами, мы с ними. Мы создали их и мы же ненавидим их. Нелюбимые ожесточенные... Как же хочется обойти их стороной. Пусть воюют с равными... Но - как можно воевать с равными, если те, кто их уродуют сильнее, мощнее и безжалостнее.

Дороги 2. Проселочные дороги 1.

Проселочные дороги… Если федеральная трасса – это воин, то проселочные дороги – это туземцы. Туземцы бывают разные.

 Сегодня я расскажу о тех проселочных дорогах, которые мне любы больше всего.  Это такие маленькие дороги, разбегающиеся от деревенек и дачек куда-то в поля, к реке, в неведомые дали. Эти дороги – они как папуасы Миклухо-Маклая. Дикие, но симпатичные. Людоеды, конечно, но незлобивые. Как и папуасы, эти дороги абсолютно естественны, они – дети земли, по которой бегут. Их абсолютно не смущает покрывающая их короткая кудрявая травка и прозрачные лужи, ямки и кочки. Им даже не приходит в голову, что дорога может быть иной – прямой, ровной и серой. Эти дороги всегда заняты. Они рождаются союзом природы и людей, каждая со своим предназначением. Наверное, есть какой-нибудь дорожный шаман, который нарекает их именами, и имена их звучат как-нибудь: Золотистые Караси, Груздяной колок, Дальний выпас, Вот Тут Короче или Хрен Найдешь Зимой. Такие дороги пахнут солнцем, травами, грибами, ягодами и близкой рекой. Их звуки – это сумасшедший хор кузнечиков, щебет птиц и шорох травы о днище машины. По ним обычно ездят легковые машинки с рыбаками, охотниками и грибниками, небольшие грузовички с сеном в кузове, лошадки с телегами, по ним любят проходить  пестрые неспешные коровы, роняя здоровенные круглые лепехи-приветы. И эти дороги совершенно не смущаются ни лепех, ни проплешинок накатанной земли, ни пыльных лопухов по краям. Они гостеприимны и зовут разделить с ними их добычу – грибы, рыбу, диких уток. Они деловито ведут тебя, и ты, доверившись, едешь, едешь, огибаешь какой-нибудь лесочек и… возвращаешься на то же место. И дорога белозубо покатывается со смеху, хлопая себя большими ладонями по обнаженным жилистым бедрам и сгибаясь пополам, хохочет до слез, глядя на твое недоуменное, растерянное лицо. А просмеявшись, поднимает какой-нибудь лист лопуха, показывая незамеченный прежде поворот… Иногда нерадивые водители роняют на нее какую-нибудь опасную колесам ерундовину и дорога заинтересованно повертится, порассматривает, а потом с благоговением выложит эту ерундовину прямо под колесо – забирай, белый человек. И с напряженным озадаченным интересом будет наблюдать, как вы, шипя и досадуя, бегаете вокруг машины с запаской и домкратом. А когда вы уедете, она пожмет плечами и вернет опять на середину эту ерундовину, которую вы с таким остервенением выкинули в кусты.

  Эти дороги – дороги настроения и хорошей погоды. Их надо знать и любить. Но ним нельзя ездить без интереса к окружающему миру. Им неведомы трактора и большие грузовики. Маленькие, извилистые, поросшие травой проселочные дороги. Дороги, ведущие к отдыху, костру, палатке и огромному звездному небу…

Дороги 1. Федеральная трасса.

Дороги… люблю ли я дороги… даже не знаю. Сложные у меня с ними отношения. Но дороги случаются, как без них..

 За городом первой нас всегда встречает федеральная трасса.

 О, федеральная трасса – это жесткое, целеустремленное, натянутое как стальная струна создание. Федеральная трасса – это воин. Солдат. Суровый и непреклонный. Вышколенный и готовый к битве. А битва у нее вечная и непрерывная. Бесконечная битва за прямоту и ровность, ибо именно это дает то, ради чего она существует – скорость. Утром, днем, вечером и ночью, зимой и летом она в непрерывной схватке с природой. С морозами, ветрами, грунтовыми водами, плывущими грунтами и всем тем арсеналом, который есть у природы.  Трасса воюет, бесконечно залечивает раны , выстраивая ряды оранжевых конусов, за которыми утюжат мир асфальтоукладчики, снова и снова пускает машины, рисующие белую разметку, вызывает целые тучи грузовиков с песком и щебнем…, она делает все, чтобы кусочек мироздания стал ровным и черно-белым.  Задача природы – стереть, размыть трассу, задача трассы – выстоять. В ней нет естественности, нет шуток и невнимательности. Это война, сынок. Собраться. Вперед.

 Федеральная трасса – это легкая вибрация, мягкие толчки, властная непреклонная сила, давящая в плечо на поворотах и заставляющая ремень безопасности просыпаться на торможениях.  Это – распахнутые глаза и адреналин в крови если вдруг резко вскидывает машину на незаметной кочке – знаете, такие хитрые, незаметные кочки-валы на стыках асфальта – вроде ровная трасса и вдруг – бац! Стукнуло, вскинуло машину. У меня сбивается дыхание на таких кочках.

 Федеральная трасса – это ровный тихий гул мотора, это звук шин  - ворчащих, шепчущих, шелестящих, взрыкивающих или мерно постукивающих – в зависимости от покрытия, это протяжные вздохи проносящихся мимо фур, и – главный звук федеральной трассы – это ветер. Свистящий, обтекающий машину ветер, неистово врывающийся в приоткрытое окно звонко и тревожно.

 Я поворачиваю голову вправо и смотрю на обочину, на эту слившуюся серо-зеленую ленту, текучую, мерцающую и мне  кажется, что это – вспоротый разлохмаченный край мироздания. Вспоротого мира – зеленого мира с деревьями  и травами, буераками, ложбинками и горками, с ромашками, иван-чаем и коричневыми метелками конского щавеля. Разлетается надвое лес, мелькает внизу река, отшатнулась в сторону деревенька. Трасса вспорола мир прямо и гладко, ей глубоко плевать на неровности и прихотливость окружающего мира. Воин. Меч.

 Я смотрю вперед , навстречу мне летит серая лента асфальта, придорожные столбики и бесконечная белая разметка. Я против течения. Трасса атакует меня, я рвусь вперед. Против, против, против течения. Разлетается прозрачными осколками привычная ежедневная упорядоченность моего бытия, такая уютная упорядоченность, осыпаясь на асфальт шорохом шин…

 Я закрываю глаза вижу все ту же серую ленту и разметку, мчащуюся на меня в темноте – мчащуюся на меня бесконечность. И я распахиваю глаза и начинаю ловить взглядом синие указатели с названиями городов. Я так люблю эти указатели, они для меня как маленькие тросики с крючками на конце – Кемерово – полетел один крючок, вонзился в землю, натянулась нить, Мошково – выстрелил другой крючок и снова натянулась невидимая нить, привязывающая меня к реальности и не дающая сорваться в бессмысленную бесконечность.

 Бьет в глаза заходящее солнце. Бьет безжалостно и ослепительно, но я люблю его. Я так люблю сегодня заходящее солнце, потому что сегодня мой путь на заходящее солнце – это путь домой. Федеральная трасса Сибирь ведет меня сегодня бестрепетно и надежно – домой.

Старая заначка.

 Иногда фирмы банкротятся. Бывает. Так было и в 2009 году с одной из фирм холдинга, где я тогда работала. И вот, разбирая оставшиеся от той фирмы вещи, на свет был извлечен десяток блюдец. Когда-то это был офисный кофейный сервиз. К моменту разбора он уже состоял из единичных чашек, а вот блюдца были все целы. Пролежав еще год или два в шкафу нашей фирмы попались мне эти блюдца на глаза при генеральной уборке. Эх, думаю, а прикольные блюдца, ну и выпросила я их. Место занимали. Потом несколько лет они занимали место уже у меня в шкафу. Одно даже разбилось со временем. Никак не могла я подобрать чем бы их приукрасить. И тут попалась мне в руки салфетка с бордюром из птиц. Охотничья такая. И паззл сложился. Салфеточки как раз на мой взгляд и подошли к тем блюдцам. И получилось еще одно панно на дачу.

Дача. Запахи.

На дачу в этот раз удалось выбраться только к вечеру. Столько запахов! Наверное, завтра будет дождь. Запах флоксов и календулы – ммм, под этот запах я собираю крыжовник.  Два крыжовенных куста растут рядом – с одной стороны от них высоченная желтая рудбекия, с другой распластавшиеся под тяжестью плодов помидорные кустики. Крыжовник… Колкий, уххх…. Падают в ведро ягоды – темные, почти шоколадные, со смешными редкими волосиками по всей поверхности и тугие, гладкие, янтарно-зеленые, словно светящиеся изнутри. Лопаются на языке свежо и вкусно…

 Подхватываю ведерко, несу в дом. У крыльца пахнет свежераспиленным деревом – теплый, нагретый солнцем запах сосны и опилок. Муж мастерит крыльцо для бани, весь в опилках и заботах. Прохожу мимо, легкий, быстрый поцелуй. Поцелуй упоительно пахнет малиной. И весь мой запорошенный опилками муж  пахнет деревом, малиной и вечерним ветром…

 А вот скумбрия вопреки моим ожиданиям почти не пахнет рыбой. Она пахнет отголоском – легко и ненавязчиво. Я не люблю запах рыбы. Зато как же пахнут травы, что я сорвала для нее – петрушка, лук, укроп, базилик. Уютно, так как-то по домашнему – укроп, не зелень, а зонтики. Вкусный, знакомый с детства запах – стол, солнце, легкие летящие руки перебирают овощи, банки, заливки – вот что для меня запах укропных зонтиков. Немного непривычно, оглушительно пряно пахнет базилик. Такие спетые, привычные запахи зеленого лука, петрушки и укропа – и – ярким мазком – базилик. Набиваю травами брюшко рыбы, заворачиваю ее в хрусткие листья хрена и пристраиваю над углями.

 Подхватываю другое ведерко и иду собирать иргу. Вечер, ветер, ирга… наверное язык у меня уже иссиня черный, как пальцы, но вкуснооо! И – чудо вечера – недалеко вдруг начинает звучать аккордеон. Кто-то из соседей. Негромко плывет звук над участками, я так давно не слышала аккордеона вот так, просто, вживую, под небом и березами. Я так соскучилась, оказывается… когда-то в моей жизни он был почти постоянным спутником. Давно… так давно, что, кажется, и не было ничего, только почему-то всегда я знаю, как звучит аккордеон… И я даже помню как он пахнет… кожей и пластиком… и еще чем-то неуловимым, таким, аккордеонным…, как он упруго вздыхает под руками, творя музыку…

  Дрожит над мангалом легкое марево и ветер доносит до меня запах дыма и аромат пропеченной рыбки. Падает в ведерко последняя горсть ирги… пора ужинать… Уже почти стемнело, луна – большушая, яркая луна скоро возьмет мир в свои права, едва погаснут последние лучи солнца…

 А наутро я ехала домой и, обнимая ведерко с крыжовником, смотрела в окно на затуманенный влажной моросью мир. Отмытый, зеленый, приглушенный низкими тучами мир. Мой мир.

Лампа

 Раз упомнула в предыдущем посте лампу, выложу и ее - мне досталась вот такая штука - основание лампы без абажура

 Основание керамическое.
 Абажур я купила в отделе уцененных товаров в икеа. Долго вертела, так и не поняла, почему уценили. А основание декорировала стеклянной мозаикой с затиркой и бабочками с декупажной карты. Получилась вот такая лампа

Лампу я уже подарила, а другой фотографии нет, так что - уж какая есть.

"Великое открытие" или о мозаиках

 Не так давно я открыла для себя стеклянную мозаику в хобби-магазинах. Вот такую примерно, фото неважное, просто чтобы понять о чем я

 Стоит она недешево, размеры квадратика варьируются - побольше-поменьше. Я использовала такую мозаику в этом шкафчике -

 и вот в этой лампе

 Но недавно в Леруа я сделала открытие - там столько мозаик в отделе кафельной плитки для ванны! И такие красивые - и перламутр и стекло и терракота, обалдеть просто. Просто можно жить и любоваться. Квардратики приклеены на пластиковую сетку, которая легко режется ножницами. Наверное можно и просто отодрать нужное количество от сетки, я пока не пробовала.

 Если сравнивать с мозаикой из хобби-магазинов - размер, конечно, побольше, на лампе вон у меня маленькая совсем. Но если нужны не очень мелкие квадратики, то получается намного-намного дешевле. А еще там есть не только квадратики, но и красивые стеклянные полоски 

 Я даже размахнулась и выложила такими квадратиками границу между обоями в дочкиной комнате - у нее узкая длинная комната и мы смогли оптически уменьшить длину, использовав при ремонте обои двух цветов. Границу декорировали мозаикой - из хобби-магазина я б такое не потянула по деньгам - четыре полоски от пола до потолка практически

 Вот. делюсь открытием . Покупаем, режем, клеим, радуемся.